Храм святых благоверных князей Петра и Февронии

Святой великомученик Димитрий Солунский был сыном римского проконсула в Фессалониках (современные Салоники, славянское название — Солунь). Шел третий век христианства. Римское язычество, духовно сломленное и побежденное сонмом мучеников и исповедников Распятого Спасителя, усиливало гонения. Отец и мать святого Димитрия были тайными христианами. В тайной домовой церкви, бывшей в доме проконсула, мальчик был крещен и наставлен в христианской вере. Когда умер отец, а Димитрий уже достиг совершеннолетия, император Галерий Максимиан, вступивший на престол в 305 году, вызвал его к себе и, убедившись в его образованности и военно-административных способностях, назначил его на место отца проконсулом Фессалоникийской области. Главная задача, возложенная на молодого стратега, состояла в обороне города от варваров и истреблении христианства. Интересно, что среди угрожавших римлянам варваров важное место занимали наши предки славяне, особенно охотно селившиеся на Фессалоникийском полуострове. Существует мнение, что и родители Димитрия были славянского происхождения. В отношении к христианам воля императора была выражена однозначно: «Предавай смерти каждого, кто призывает имя Распятого». Император не подозревал, назначая Димитрия, какую широкую стезю исповеднических подвигов предоставляет он тайному подвижнику. Приняв назначение, Димитрий возвратился в Фессалоники и тотчас пред всеми исповедал и прославил Господа нашего Иисуса Христа. Вместо того, чтобы гнать и казнить христиан, он стал открыто учить жителей города христианской вере и искоренять языческие обычаи и идолопоклонство. Составитель Жития, Метафраст, говорит, что он стал для Фессалоник в своей учительной ревности «вторым апостолом Павлом», потому что именно «апостол языков» основал когда-то в этом городе первую общину верующих (1 Фес., 2 Фес.). Святому Димитрию предназначено было Господом последовать за святым апостолом Павлом и в мученической кончине.

Когда Максимиан узнал, что вновь назначенный им проконсул — христианин, и многих римских подданных, увлеченных его примером, обратил в христианство, гневу императора не было границ. Возвращаясь из похода в Причерноморье, император решил вести армию через Фессалоники, полный желания расправиться с солунскими христианами.

Узнав об этом, святой Димитрий заблаговременно повелел своему верному служителю Луппу раздать имение нищим со словами: «Раздели богатство земное между ними — будем искать себе богатства небесного». А сам предался посту и молитве, готовя себя к принятию мученического венца.

Когда император вошел в город, вызвали к нему Димитрия, и он смело исповедал себя христианином и обличил неправду и суетность римского многобожия. Максимиан приказал заключить исповедника в темницу, и Ангел сошел к нему в узилище, утешая и укрепляя в подвиге. Между тем император предался мрачным гладиаторским зрелищам, любуясь, как его любимый силач, германец по имени Лий, сбрасывал с помоста на копья воинов побежденных им в борьбе христиан. Отважный юноша, по имени Нестор, из солунских христиан, пришел в темницу к своему наставнику Димитрию и просил благословить его на единоборство с варваром. По благословению Димитрия, Нестор одолел молитвами святого угодника свирепого германца и сбросил его с помоста на копья воинов, как убийца-язычник сбрасывал христиан. Разгневанный повелитель приказал немедленно казнить святого мученика Нестора (память 27 октября) и послал стражу в темницу — пронзить копьями благословившего его на подвиг святого Димитрия.

На рассвете 26 октября 306 года в подземную темницу святого узника явились воины и пронзили его копьями. Верный служитель святой Лупп собрал на полотенце кровь святого великомученика Димитрия, снял с его пальца императорский перстень, знак высокого достоинства его, и также омочил в крови. Перстнем и другими святынями, освященными кровью святого Димитриям, святой Лупп стал исцелять недужных. Император повелел схватить и умертвить его.

Тело святого великомученика Димитрия было выброшено на съедение диким зверям, но солунские христиане взяли его и тайно предали земле. При святом равноапостольном Константине (306-337) над могилой святого Димитрия была воздвигнута церковь. Сто лет спустя, при строительстве нового величественного храма на месте ветхого, обретены были нетленные мощи святого мученика. С VII века при раке великомученика Димитрия начинается чудесное истечение благовонного мира, в связи с чем великомученик Димитрий получает церковное именование Мироточивого. Несколько раз почитатели солунского чудотворца делали попытки к перенесению его святых мощей или частицы их в Константинополь. Но неизменно святой Димитрий таинственно проявлял свою волю остаться покровителем и защитником родных Фессалоник. Неоднократно подступавшие к городу славяне-язычники бывали отогнаны от стен Солуни видом грозного светлого юноши, обходившего стены и внушавшего ужас воинам. Может быть, потому имя святого Димитрия Солунского особенно почитаемо в славянских народах после просвещения их светом Евангельской истины. С другой стороны, греки считали святого Димитрия как бы славянским святым по преимуществу.

С именем святого великомученика Димитрия Солунского связаны, по предуказанию Божию, первые же страницы русской летописи. Когда Вещий Олег разгромил греков под Константинополем (907), как сообщает летопись, «убоялись греки и говорили: это не Олег, но святой Димитрий послан на нас от Бога». Русские воины всегда верили, что они находятся под особым покровительством святого великомученика Димитрия. Более того, в старинных русских былинах великомученик Димитрий изображается русским по происхождению — так сливался этот образ с душой русского народа.

Церковное почитание святого великомученика Димитрия в Русской Церкви началось сразу после Крещения Руси. К началу 70-х годов ХI столетия относится основание Димитриевского монастыря в Киеве, известного впоследствии как Михайлов-Златоверхий монастырь. Обитель была построена сыном Ярослава Мудрого, великим князем Изяславом, в Крещении Димитрием († 1078). Мозаичная икона святого Димитрия Солунского из собора Димитриевского монастыря сохранилась до наших дней и находится в Государственной Третьяковской галерее. В 1194-1197 годах великий князь Владимирский Всеволод III Большое Гнездо, в крещении Димитрий, «создал церковь прекрасную на дворе своем, святого мученика Димитрия, и украсил ее дивно иконами и писанием» (т. е. фресками). Димитриевский собор и доныне является украшением древнего Владимира. Чудотворная икона святого Димитрия Солунского из иконостаса собора также ныне находится в Москве в Третьяковской галерее. Она написана на доске от гроба святого великомученика Димитрия, принесенной в 1197 году из Солуни во Владимир. Одно из ценнейших изображений святого — фреска на столпе Владимирского Успенского собора, принадлежащая кисти преподобного инока-иконописца Андрея Рублева. Почитание святого Димитрия продолжалось и в роду святого Александра Невского (память 23 ноября). Святой Александр назвал старшего сына в честь святого великомученика. А младший сын, святой благоверный князь Даниил Московский († 1303; память 4 марта), воздвиг в Москве храм во имя святого великомученика Димитрия в 1280-х годах, который явился первым каменным храмом в Московском Кремле. Позже, в 1326 году, при князе Иоанне Калите, он был разобран, а на его месте воздвигнут Успенский собор.

Память святого Димитрия Солунского издревле связывалась на Руси с воинским подвигом, патриотизмом и защитой Отечества. Святой изображается на иконах в виде воина в пернатых доспехах, с копьем и мечом в руках. На свитке (в более поздних изображениях) писали молитву, с которой святой Димитрий обращался к Богу о спасении родной Солуни: «Господи, не погуби град и людей. Если град спасешь и людей — с ними и я спасен буду, если погубишь — с ними и я погибну».

В духовном опыте Русской Церкви почитание святого великомученика Димитрия Солунского тесно связано с памятью защитника Родины и Церкви, великого князя Московского Димитрия Донского († 1389). «Слово о житии и о преставлении великого князя Димитрия Ивановича, царя русского», написанное в 1393 году, как и другие древние источники, ублажает его как святого. Духовный сын и воспитанник Митрополита Алексия, святителя Московского († 1378; память 12 февраля), ученик и собеседник великих молитвенников Русской земли — преподобных Сергия Радонежского († 1392; память 25 сентября), Димитрия Прилуцкого (†1392; память 11 февраля), святителя Феодора Ростовского († 1394; память 28 ноября), великий князь Димитрий «о церквах Божиих весьма печаловался, а страну земли Русской мужеством своим держал: многих врагов, встающих на нас, победил и славный град свой Москву стенами чудными оградил». Со времен построенного великим князем Димитрием белокаменного Кремля (1366) Москва стала называться Белокаменной. «Процвела земля Русская в лета княжения его»,- свидетельствует названное «Слово». Молитвами своего Небесного покровителя, святого воина Димитрия Солунского великий князь Димитрий одержал ряд блестящих военных побед, предопределивших дальнейшее возвышение России: отразил натиск на Москву литовских войск Ольгерда (1368,1373), разгромил на реке Воже татарское войско Бегича (1378), сокрушил военную мощь всей Золотой Орды в битве на Куликовом поле (8 сентября 1380 г. в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы) между реками Доном и Непрядвой. Куликовская битва, за которую народ назвал Димитрия Донским, стала первым общерусским национальным подвигом, сплотившим вокруг Москвы духовные силы русского народа. Этому переломному событию русской истории посвящена «Задонщина», вдохновенная героическая поэма, написанная иереем Софонией Рязанцем (1381).

Князь Димитрий Донской был великим почитателем святого великомученика Димитрия. В 1380 году, накануне Куликовской битвы, он торжественно перенес из Владимира в Москву главную святыню Владимирского Димитриевского собора — икону великомученика Димитрия Солунского, написанную на доске гроба святого. В Московском Успенском соборе был устроен придел во имя великомученика Димитрия. В память воинов, павших в Куликовской битве, установлена была для общецерковного поминовения Димитриевская родительская суббота. В первый раз эта панихида была совершена в Троице-Сергиевом монастыре 20 октября 1380 года Преподобным Сергием, игуменом Радонежским, в присутствии самого великого князя Димитрия Донского. С тех пор она ежегодно совершается в обители с торжественным поминанием героев Куликовской битвы, в том числе схимонахов-воинов Александра (Пересвета) и Андрея (Осляби).

«Напрасно трудился я, и без успеха совершил такой дальний путь на Святую Гору мимо Калязинского монастыря. Ибо можно спастись и в нем живущим: здесь все делается подобно киновиям, находящимся в Святой Горе», — таким был об этой знаменитой русской обители, лежащей на Волге в пределах Тверских, старца Митрофана (Бывальцева), подвизавшегося девять лет на Афоне. Благочиние и благолепие монастыря отмечал также и преподобный Иосиф Волоцкий, знаменитый проповедник и строгий игумен знаменитой обители на Волоке Ламском, известный борец с ересью жидовствующих. Со всей Руси тысячи богомольцев шли в Калязин, дабы воочию зреть подвиги братии и поклониться честным мощам основателя той обители — преподобного Макария Калязинского, получить облегчение и исцеление от тяжких душевных и телесных недугов. И здесь, у раки со святыми мощами, по вере приходивших свершалось множество чудотворений.

Родился преподобный Макарий, игумен Троицкого Калязинского монастыря, в 1402 году, в селе Гридцине (Грибкове, ныне Кожино), вблизи Кашина, в боголюбивой, строго чтущей заповеди Господни семье. Родители, боярин Василий Ананиевич Кожа, прославившийся своими воинскими подвигами при великом князе Василии Васильевиче II Темном, и супруга его Ирина (память их чтится местно) с детства воспитывали Матфея (имя в миру) в вере и богопочтении. Отрок любил проводить время за чтением духовных книг, и все прочитанное глубоко западало в его сердце. Он не увлекался играми и в душе своей непрестанно возносил дорогие сердцу молитвы, псалмы и духовные песнопения, задумываясь при этом, как послужить Богу.

Когда стал приходить в совершенный возраст, начал Матфей помышлять об удалении от суетной мирской жизни; родители его, однако, не желали, чтобы он принял монашество, и приводили библейские примеры жития новозаветных святых, спасшихся в миру. Послушный сын, не желая огорчать родных и повинуясь, согласился на брак и вскоре женился на девице Елене Яхонтовой. Молодые супруги пообещали друг другу, в случае если один из них умрет, овдовевший примет монашество. Спустя год после свадьбы Матфей потерял отца и мать, а еще через два — скончалась Елена; и двадцатипятилетний Матфей оставил временное, взыскуя вечного, и поступил в находивший неподалеку Николаевский Клобуков монастырь, где постригся с именем Макарий.

С ревностью проходил он все монастырские послушания, смирением и кротостью превосходя всех, и подвиги молодого инока возбуждали удивление братии. Спустя некоторое время, тяготясь многолюдием обители, преподобный по благословению игумена удалился в пустынь. Он избрал место в лесу, лежавшее в 18 верстах от Кашина, неподалеку от Волги, между двух небольших озер. Здесь он срубил себе келию, и никто не мешал его подвигу уединенной молитвы, лишь дикие звери приходили и ласкались к нему, и он делил с ними пищу. Прознав об отшельнике, стали стекаться иноки к преподобному Макарию, желая молиться вместе с преподобным в его келии. Он смиренно принимал их и наставлял в правилах иноческого жития. Так уединенная лесная чаща обратилась в монастырь, где игуменом был избран преподобный Макарий.

Земля, на которой жила братия, принадлежала боярину Ивану Коляге, который со времени поселения там преподобного Макария с неприязнью смотрел на инока. Когда же была устроена церковь и число пустынников увеличилось, Коляга испугался, что к обители может отойти часть его земли; и так это его угнетало, что он замыслил даже убийство преподобного… Но Божие наказание не замедлило сказаться: смерть постигла семью Коляги, а сам он тяжело заболел. Пребывая в несчастии, строивший недобрые планы боярин раскаялся в своем грехе и, исповедав его Макарию, был прощен.

Вскоре Коляга под воздействием проповеди преподобного вступил в Макариев монастырь, подарив ему все свои земли. С тех пор, ради смирения, сам Макарий именовал обитель Калязинскою (ныне г. Калязин Тверской губ.). Довольно быстро она приобрела широкую известность, ибо ученики преподобного Макария, следуя примеру своего духовного отца и наставника, совершенствовались в иноческом подвиге и держали строгую аскезу. Множество людей — и знатных, и простолюдинов, — просили преподобного принять их в число братии. И, надо сказать, еще при жизни преподобного Макария из обители Калязинской вышли преподобный Ефрем Перекомский (память 16 мая) и преподобный Паисий Угличский (память 6 июня).

Чудодейственна была молитва преподобного Макария, получившего при жизни своей от Бога дар исцеления недугующих и страждущих. Так, он освободил от болезни некоего расслабленного Захарию из села Кесова Гора, вразумив его с любовью: «Чадо! Преблагий Бог не хочет смерти грешника, а жизни и обращения ко спасению, и какими ведает судьбами, приводит его ко спасению через покаяние. Тебя постигло Божие посещение и, если покаешься и оставишь прежние обычаи, Бог пошлет тебе исцеление; если же нет, то пострадаешь и больше сего». Принесший покаяние грешник исцелился, а после того стал священником в своем селе и всю жизнь помнил наставления преподобного Макария.

Другой раз преподобный вылечил мучимого бесами боярского Василия Рясина. После молитвы преподобный Макарий осенил его крестным знамением, и тот очистился. Обрадованный ниспосланной милостью Божией, он избрал иноческий путь.

Наградил Господь духоносного старца также и даром прозорливости. Однажды украли монастырских волов. Внезапно воры были поражены слепотой и, долго блуждая в окрестностях, опять оказались у ворот обители. Преподобный Макарий осматривал в то время хозяйство и, как бы не зная, в чем дело, спросил, увидев их, почему они здесь, да к тому же с волами. Похитители сознались во всем и раскаялись. Преподобный отпустил им грех и, исцелив, наказал впредь не посягать на чужое.

Незадолго перед своей кончиной преподобный Макарий заболел. Некоторое время он безмолвствовал, а в предчувствии исхода, призвав братию, благословил и поцеловал каждого и простился: «Предаю вас Господу Богу! Пребывайте всегда в трудах, посте, бдении и непрестанной молитве; блюдите чистоту душевную и телесную, не воздавайте зло за зло или досаждение за досаждение. Разумейте, братия: если я имею дерзновение к Богу. то по моем отшествии сия обитель не оскудеет, но распространится».

Преставился игумен Калязинский 17 марта 1483 года глубоким старцем, на 82-м году жизни, и был погребен близ построенной им деревянной церкви. Над могилой его была сооружена и украшена образами деревянная часовня. Когда храм обветшал, жертвователи решили обновить его, выстроив на том месте каменную церковь. Во время копания рвов для ее основания был обретен гроб преподобного. От его нетленных мощей исходило благоухание, седины старца были чисты, и даже ризы не изменились. Случилось это 26 мая 1521 года.

Множество исцелений расслабленных, бесноватых, страдавших костной болью, слепотою, болезнью ног происходило при мощах святого. Это привлекало в обитель множество паломников. До 1547 года преподобного Макария чтили местно. Чудотворения и народная любовь способствовали тому, что на Московском Соборе 1547 года он был причислен к лику святых Божиих угодников и память его было постановлено праздновать по всей России. В Калязин к преподобному ходили пешком простые люди, ездили цари: в 1553 году обитель посетил царь Иоанн Васильевич Грозный, в 1599-м — Борис Годунов с супругой и детьми прибыл испросить у преподобного Макария благословение на вступление дочери Ксении в брак. Тогда царственными богомольцами была устроена серебряная рака, куда были переложены честные мощи святого.

В 1610 году обитель была разграблена поляками, многие из братии убиты. После Смуты государи нового правящего дома Романовых также неоднократно молились в ней: в 1619 году царь Михаил Федорович, в 1635-м — его отец, Патриарх Филарет. В 1654 году, во время морового поветрия, царица Мария Ильинична и Патриарх Никон имели местопребывание в Калязинской обители. В 1700 году для мощей благочестивыми жертвователями была устроена новая серебряная рака, в коей угодник Божий почивал вплоть до закрытия монастыря советской властью. По его разграблении в 1930-е годы мощи перевезли в Тверь, где они покоятся и ныне в кафедральном соборе Белая Троица, в правом приделе.

Память преподобного Макария, Калязинского чудотворца, совершается 17/30 марта, в день его кончины, и 26 мая/8 июня — в день обретения святых мощей, когда в Калязине при огромном стечении паломников совершается крестный ход. В Макариевом монастыре отмечался также день тезоименитства святого — 16/29 ноября.

Чтится святой Макарий и в Соборе Тверских святых (переходящее празднование в первое воскресенье после 29 июня/12 июля -дня святых первоверховных апостолов Петра и Павла).

Сколько у Бога верных последователей, усердных тружеников в великом деле домостроительства спасения рода человеческого, сколько уже прославленных на небесах и еще безвестных миру! Угодно было дивному во святых Своих Богу прославить одного из таких тружеников на ниве Христовой, преподобного Гавриила Афонского, явлением нетленных мощей его в Свято-Ильинском соборе града Одессы 9 (22) июля 1994 года.

Преподобный и богоносный отец наш Гавриил родился 8 января 1849 года в Киевской губернии, в семье небогатых родителей. День его рождения совпал с днем церковной памяти преподобного Георгия Хозевита, и в крещении младенец был наречен Георгием. По всей видимости, первоначальное христианское воспитание Георгий получил от своих родителей. На двенадцатом году жизни отрок осиротел. При помощи воспитательниц он получил образование в сельской школе, особенно показав свое прилежание в изучении Слова Божия. Он быстро постигал церковную грамоту, любил читать Священное Писание, духовно-назидательные книги, обнаруживая при этом светлый ум и ясную память, украшая себя добродетелями. Юношей, во время тяжелой болезни, он дал обет посетить по выздоровлении святые места Киевской земли, что и исполнил в скором времени. Посещение лаврских святынь и других монастырей произвело на него глубокое впечатление. Георгий своими глазами увидел места подвигов преподобных отцов, о которых много слышал и читал, и с благоговением лобызал нетленные мощи подвижников святой Руси, прося их молитв.

В душе благочестивого юноши зародилось желание следовать по стопам преподобных, подражать их подвигам, подобно им отречься от мира и посвятить жизнь иноческому деланию. Пробыв некоторое время на родине, он вторично отправляется в Киев и просит братию Феофановской пустыни принять его в число насельников обители. С любовью Георгий был принят послушником и отдан в научение монашеской жизни смиренномудрому отцу Вонифатию. Подражая старцам пустыни, юный послушник ходил в храм, выстаивал длинные монастырские службы до конца, любил молитву, старательно нес возлагаемые на него послушания.

В 1867 году представился благоприятный случай посетить Иерусалим и Афон. Получив старческое благословение, послушник Георгий отправляется в Иерусалим, где поклоняется Живоносному Гробу Господню и другим святыням, а на следующий год прибывает на Афонскую гору.

И вот перед ним открылся Афон — удел Богоматери с его святынями, чудотворными иконами и строгим монашеским житием, остров молитвы и духовной жизни, тысячелетнее монашеское царство, служащее Творцу веков денно и нощно. Георгий с изумлением взирает на обитателей Афона — святых отцов и преподобных пустынников, монахов, живущих не в искаженном грехом мире, но в мире преображенном, где, очистившись от страстей, подвижник созерцает Бога. Георгий воочию убеждается, что афонские монахи — это мученики Христовы, «в чувствах удалившиеся от мира и в мыслях умершие для мира», которые поистине проходят все блаженства Господни, которые горячо возлюбили тройную нищету: материальную, духовную и телесную. Ибо обнищав духом, они обогащаются; став кроткими, наследуют землю; плача, утешаются; жаждая правды, насыщаются; умилосердившись, будут помилованы; очистив сердце, узрят Невидимого; стяжав душевный мир, нарекутся сынами Божиими.

Безмолвный вид монахов с лицами, обращенными к земле, пещеры пустынников-молитвенников за род человеческий, благолепные обители, строгий уклад монастырской жизни, сама природа святой Горы произвели на послушника Георгия неотразимое впечатление. «Горячая любовь к Тебе и горячее желание Тебя, Господи, охватили этих ангелов, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — и еще большие возгорелись в них желание и любовь. Ибо не может возжечь так слово, как созерцание дел». Георгий увидел добродетельную, истинно монашескую, подвижническую жизнь насельников святой Горы. Сердце его распалилось огнем Божественной любви. До конца отвергнув все мирское, он остается на Афоне и там посвящает себя служению Богу.

Более других русских обителей ему понравился скит святого пророка Божия Илии, братия которого проводили строгую иноческую жизнь. Настоятель отец Паисий П., любвеобильный и незлобливый старец, подверг молодого послушника обычному испытанию, ибо он принимал в скит с разбором и не раньше, как вполне убеждался в горячем желании брата стать истинным иноком. Архимандрит Паисий и братия полюбили Георгия, который добросовестно и с радостью нес различные послушания в обители, отличался кротостью и смирение. Юноша возлюбил ночное скитское богослужение, святую молитву, возводящую к Господу, уединение и безмолвие. Возрастало его стремление к иноческой жизни.

Как испытанный послушник, в 1869 году он принял пострижение в монашество с именем Гавриил, в честь Архистратига Гавриила, небесного посланника, благовестившего радость велию Пресвятой Богородице. Имя «Гавриил» означает «сила Божия». Тезоименитый Архангелу, преподобный Гавриил стяжал в своем житии ту Божественную силу, которую совершал в немощи, неся болезни и труды, исполняя послушания, возложенные на него священноначалием Ильинского скита. Решительно оставив мир с его страстями и соблазнами, святой муж в глубокой вере взыскал Града небесного, сердцем, душой и всем помышлением принадлежа ему. Подражая в трудах и молитвах преподобным отцам Афонским, молодой монах Гавриил становится мужем духовной зрелости. Преуспевая в подвигах, в 1874 году он был рукоположен в иеродиакона, а в 1876 году — во иеромонаха, облагодатствован «велиею честию священства», призван «священнодействовати за люди» и «о своих гресех и о людских неведениих приносити жертву правды». Иеромонах Гавриил старается все силы употребить на то, чтобы жить свято и угождать благодеющему Господу, пребывать в молитве, ум и сердце держать в чистоте.

В постоянных трудах и послушании, при бдительном руководстве старца отец Гавриил преуспевал во внутренней духовной жизни. Внимая себе, он ясно научился видеть, что сам человек — ничто, и в борьбе с собою, своими греховными страстями и пороками он бывает победителем лишь настолько, насколько смиряет себя и призывает в помощь Господа. Озаренный благодатью Божией дух его устремляется к соединению со Сладчайшим Иисусом. В подвижнической жизни отца Гавриила постоянно встречались скорби и искушения, но он все переносил со смирением и терпением, возводя ум свой горе и твердо веруя в помощь Божию и предстательство Пресвятой Девы. «Монах есть бездна смирения, в которую он низринул и в которой потопил всякого злого духа», — учит преподобный Иоанн Лествичник. Ухищрения и козни бесовские Гавриил побеждал смирением, послушанием, молитвой и постом. Все более и более утверждался он в спасительности монашества и возлюбил его всем сердцем.

Весной 1876 года отец Гавриил был назначен экономом на принадлежащее скиту парусное судно, отходящее ежегодно в Россию ради доставки всего необходимого для жизни в Ильинском скиту. Монашеский бриг «Св. Пророк Илия» совершал рейсы между Афоном, Константинополем, Одессой и Мариуполем, где загружался зерном, мукой, волжской рыбой и прочей снедью. Капитаном корабля был иеромонах, а команда состояла из монахов и послушников — уроженцев Херсонской, Курской и других губерний. Вахта на судне чередовалась с уставным богослужением в палубном храме. Во время русско-турецкой войны эконом иеромонах Гавриил со своим судном находился в Таганроге и в Ростове-на-Дону, а в 1878 году после заключения мира с Турцией возвратился на Афон.

В обители на отца Гавриила возлагались важные послушания казначея, эконома, а также настоятеля Ильинского подворья в Константинополе. Дел по хозяйству было так много, что впору лишь добраться до келий, хоть немного дать отдыха и покоя своему усталому телу, а затем идти на богослужение и снова браться за свои хлопоты для скита. Занимаясь послушаниями по благоустройству скита, отец Гавриил не переставал жить напряженной духовной жизнью. Непрестанная молитва, духовная мудрость, отеческое обращение с братией, сердечная приветливость с посторонними людьми, хозяйственная практичность — все эти качества удивительно сочетались в нем.

После переселения в 1887 году настоятеля скита иеросхимонаха Товии в Ахтырский монастырь Богу угодно было вверить отцу Гавриилу управление Свято-Ильинским скитом. В 1891 году Константинопольским патриархом Иоакимом III иеромонах Гавриил был возведен в сан архимандрита. Новый настоятель, имея от Бога высокие духовные дарования, искусно управлял жизнью обители. Он учил братию необходимости строгого соблюдения монастырского устава, внутреннего совершенствования. Под влиянием его отеческих наставлений некоторые иноки, кроме исполнения трех обычных монашеских обетов — нестяжания, целомудрия и послушания, брали на себя еще дополнительные обеты, направленные на укрепление духовной воли, возвышение христианского духа. Об отце Гаврииле с братией можно было вполне сказать словами Златоуста: «Монахи — лики ангелов в человеческой плоти; жизнь у них трудная и несносная, но сладостнее и вожделеннее мирской, их уста исполнены благоухания, в их обителях тишина и безмолвие. Они соблюдают строгий пост и встают до рассвета, подвизаясь в благодарениях Богу, молитве и псалмопении. Находясь как бы в пристани, они ведут жизнь, огражденную от всякого волнения. Они воспевают раньше птиц. побеждают страсти легче мирян. Монашескую жизнь нужно ублажать больше, чем царскую. Молитва для монаха что для зверолова меч, смерть для монаха беспечальна, монах врачует страдания других, его подвиг велик. Хотя монахи пребывают в бедности, однако являются обладателями духовных сокровищ во всей вселенной, монахи святы по жизни и вере…»

Много потрудился архимандрит Гавриил для благоустройства и процветания обители, как внутреннего, так и внешнего Со времени закладки в скиту нового храма великой княгиней Александрой Петровной, в монашестве схимонахиней Анастасией, которая прислала первый камень с надписью в основание собора, произошло сильное противостояние греков против русских монахов на Афоне вообще, и против Ильинского скита в частности. Преподобному Гавриилу, как истинном миротворцу, стяжавшему благодатный мир Божий, удалось миром окончить конфликт в пользу Ильинского скита.

Впереди предстояла постройка нового собора, но средств не хватало. По ходатайству настоятеля скита архимандрита Гавриила, по высочайшему соизволению и с благословения Святейшего Синода русскому скиту святого пророка Илии был разрешен сбор подаяний по всей Российской Империи. В конце 1893 года архимандрит Гавриил в сопровождении братии прибыл в Россию со святынями Ильинского скита: чудотворной иконой Божией Матери «Млекопитательницы», частью древа Животворящего Креста Господня и левой стопой от мощей апостола Андрея Первозванного. По благословен митрополитов Палладия Санкт-Петербургского и Сергия Московского, архиепископов и епископов разных губерний России эти святыни были поставлены в храмах столиц и других городов для поклонения благочестивых христиан и сбора посильных пожертвований.

Поспешением Божиим добрые люди откликнулись на святое дело и своими приношениями дали возможность начать в скиту новые постройки. Святость жизни отца Гавриила, его духовная сила привлекали к нему иноков и мирян. Появились материальные средства, необходимые для скита.

Имея попечение о братии, заботясь о благолепии Афонского Ильинского скита, преподобный не забывал проявлять заботу о российских паломниках, отправлявшихся из отечества в святую Землю и на Афон. Для этого он в 1894-1896 гг. в городе Одессе построил великолепный трехпрестольный храм в византийском стиле на Ильинском подворье. 22 декабря 1896 года архиепископом Херсонским и Одесским Иустином был освящен главный придел во имя Божией Матери «Млекопитательницы». 23 декабря был освящен правый придел во имя святого пророка Божия Илии, а 28 декабря левый, во имя Архистратига Гавриила. Были также построены помещения со всеми удобствами для паломников.

В 1894 году архимандрит Гавриил заложил в Ильинском скиту на Афоне новый общежительный корпус, постройка которого была окончена в 1898 году. В следующем году он приступил к сооружению нового собора. Ему удалось завершить постройку фундамента и подвальной части храма. Заботы звали его в дорогу, и в 1901 году, несмотря на слабое здоровье, архимандрит Гавриил был вынужден отправиться в Россию на скитские подворья в Одессе, Таганроге и Новониколаевске для распоряжений по хозяйству и назидания братии.

Годы протекали за годами, и много потрудившийся старец приближался к концу своего земного поприща. Светильник жизни стал видимо угасать в нем. Перед отъездом из Афона старец Гавриил, предчувствуя близкую кончину, обратился к братии с прощальными словами: «Мир мой оставлю вам, мир мой даю вам… Если будем жить в духе истинных иноков, если будем носить друг друга тяготы, если будем иметь между собой тот мир, который заповедал нам Иисус Христос, то и сердобольные наши благотворители — истинные чада святой Православной Церкви, молитвенно незабвенные сыны возлюбленного нашего отечества — святой России не имут оставить нас своими щедрыми вспомоществованиями, чем и обитель наша существует, по милости Царицы Небесной».

Посетив по пути подворья в Константинополе, Одессе и Таганроге, архимандрит Гавриил в октябре прибыл в Новониколаевск. 14 октября после Божественной литургии он почувствовал недомогание. На другой день здоровье ухудшилось. 18 октября он причастился святых Христовых Тайн, а 19 октября отошел в вечную жизнь, туда, куда всегда были устремлены все его мысли и пожелания.

«Честна пред Господем смерть преподобных Его» (Пс. 115, 6). Эти слова исполнились над преподобным Гавриилом, которого Господь сподобил благочестно преставиться после подвигов пастырства и храмостроительства. Телесная смерть для праведника — это не страх и ужас, а врата в небесные чертоги, уготованные Христом верным Своим последователям. Пронеся благое иго в земном житии в терпении и надежде, святой угодник мог твердо сказать: «Подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды, который дает мне Господь, Праведный Судия, в день оный» (2 Тим. 4, 7-8). Честные останки старца были перенесены в Одессу и 2 ноября погребены в склепе подворского храма.

«Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5, 18). Всемилостивый Господь не оставляет род человеческий по Своей любви к Нему, но печется о нем и спасает его от зла и гибели через Своих избранников — угодников Божиих, открывая их затворы и места погребения.

Клирики Свято-Ильинского собора города Одессы иногда слышали в подвальном помещении храма необъяснимые стуки. По свидетельству старых прихожан, по благочестивому местному преданию было известно, что внизу храма под спудом почивают мощи его строителя. По благословению высокопреосвященнейшего митрополита Одесского и Измаильского Агафангела духовенство храма решило обследовать предполагаемое место захоронения, которое находится под крестильным помещением. Это происходило в пятницу 9 (22) июля 1994 года. Знамением обретения святых мощей было следующее событие. В этот день привели в храм юношу лет девятнадцати, одержимого злым духом. Как гадаринский бесноватый, он кричал и бился в руках родителей. С трудом удалось завести его в крестильное помещение, чтобы совершить молитву, во время которой он без чувств распростерся на полу. После того, как его окропили святой водой, юноша, на удивление родных, поднялся и с сильно утомленным видом, но в нормальном состоянии, вышел из крестильного помещения. Это явственно говорило о том, что дух злобы, вышедший из юноши, не мог находиться вблизи того места, где покоились мощи святого.

Вечером священники и работники храма, обследовав стены помещения и разобрав перегородки, обнаружили в нише гроб, покрытый мантией. При этом присутствующие почувствовали как бы веяние свежего воздуха. Так были обретены мощи старца архимандрита Гавриила. Честные мощи были положены в храме в гробнице.

Исцеления от мощей были отмечены уже в первые дни. Так, 13 (26) июля, на престольный праздник Архистратига Гавриила, получила значительное облегчение во время молитвы у обретенных мощей тяжелоболящая, одержимая злым духом раба Божия Н.

14 (27) июля во время вечернего богослужения и молитвы у мощей получил совершенное исцеление больной ноги инвалид второй группы З-й. Он покинул храм, не хромая и не опираясь на палку.

16 (29) июля в собор принесли на носилках расслабленного. Находясь вблизи мощей, больной почувствовал, что его покрыл яркий свет, и получил облегчение в страдании.

С детских лет страдает спастическим параличом (задета центральная нервная система (болезнь Литля) раба Божия А-ко, испытывая мучительные боли. После неоднократных посещений Свято-Ильинского собора и молитв у мощей преподобного Гавриила Афонского она получила значительное облегчение, боли почти прошли, появился нормальный сон, без помощи других начала передвигаться.

Чудеса у честных мощей совершаются иногда при многих свидетелях, иногда в сокровенной тайне по вере притекающих к святыне.

«Благодарим суще недостойнии раби Твои, Господи, о Твоих великих благодеяниях на нас бывших…» Всемогущий Бог даровал православным нового молитвенника и предстателя.

Сегодня к преподобному Гавриилу приходят верующие, прося его молитв о себе и своих близких. Приходят простые люди, архиереи, иереи, монахи. Он молится о всех, он молится о нашей Церкви и о нашей земле.

Идут православные к святым мощам Гавриила, чтобы преподобный молитвенник, утешитель и отец помог нам все принимать от Бога с верой и терпением, по-христиански. Дабы Господь научил нас смирению и дал нам силы в борьбе с унынием, соблазнами и грехом.

Его честные мощи источают исцеления всем, с верою к ним притекающим, ибо там, в селениях небесных, молит Господа преподобный Гавриил о чтущих его святую память, чтущих любящим сердцем, чтущих своей жизнью и в молитве с надеждой взывающих:

Преподобне отче наш Гаврииле, моли Бога о нас!

На протяжении семи лет Епархиальная Комиссия по канонизации святых собирала сведения о епископе Коломенском Феодосии (Ганицком). В сентябре 1999 года ею были получены первые сведения о молитвенном почитании святителя Феодосия, засвидетельствовавшего в годы гонений свою пламенную веру во Христа Спасителя. На многочисленные обращения Комиссии в архивы ФСБ РФ были получены ответы, что они не располагают сведениями о епископе Феодосии. Лишь только в результате кропотливого труда многих архивистов удалось обнаружить те бесценные свидетельства, благодаря которым мы теперь знаем, как мужественно вел себя святитель Христов во время своих арестов, находясь в заточении.

29 марта 2006 года на 75 заседании Синодальной Комиссии по канонизации святых были рассмотрены собранные Епархиальной Комиссией материалы и было принято решение, что нет препятствий для прославления священноисповедника Феодосия, епископа Коломенского в Соборе новомучеников и исповедников Российских ХХ века.

11 апреля 2006 г. по докладу митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, Председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых, Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода имя священноисповедника Феодосия Коломенского было включено в Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века. 16 мая образованная митрополитом Ювеналием Епархиальная Комиссия по обретению честных мощей святителя произвела их обретение.

Ниже публикуются жизнеописание священноисповедника Феодосия и переписка митрополита Ювеналия со Святейшим Патриархом Алексием II по вопросу обретения мощей священноисповедника Феодосия, епископа Коломенского.

Священноисповедник Феодосий родился 30 июля 1860 года в селе Руда Васильковского уезда Киевской губернии в семье священника Феодора Ганицкого и в крещении был наречен Иоанном. По окончании Киевской Духовной семинарии Иван Федорович был назначен преподавателем Закона Божия при Ак-Шенхском народном училище Перекопского уезда Таврической губернии; он преподавал здесь с 20 февраля 1882 года по 25 августа 1890 года, когда поступил бухгалтером в Казенную палату, где работал до 17 апреля 1899 года.

17 апреля 1899 года в крестовой церкви Таврического Архиерейского дома Иван Федорович был пострижен в монашество и наречен Феодосием. 19 апреля того же года он был рукоположен в сан иеродиакона и на следующий день – во иеромонаха и назначен настоятелем церкви при Таврическом епархиальном свечном заводе.

5 мая 1900 года иеромонах Феодосий был назначен экономом Таврического Архиерейского дома, 15 августа того же года – настоятелем Бахчисарайского Успенского скита; кроме того, 13 октября – благочинным второго благочиннического округа Таврической епархии и 7 ноября – временно благочинным и всех мужских и женских монастырей Таврической епархии.

17 декабря 1900 года иеромонах Феодосий был возведен в сан игумена и 28 декабря назначен настоятелем Балаклавского Георгиевского монастыря. 6 мая 1902 года он был награжден наперсным крестом за усердную службу.

11 августа 1903 года игумен Феодосий был зачислен в братство Московского Покровского миссионерского монастыря. 10 апреля 1904 года он был откомандирован в качестве настоятеля походной церкви отряда Общины Святой Евгении Красного Креста на театр военных действий во время Русско-японской войны. За проявленное в условиях боевых действий мужество и за усердную службу в русских войсках игумен Феодосий был награжден множеством наград. 10 ноября 1905 года он возвратился в Московский Покровский монастырь.

12 июля 1906 года он был переведен в Московский кафедральный Чудов монастырь и назначен казначеем монастыря. С 25 мая 1907 года по 25 июля того же года во время нахождения наместника обители в отпуске игумен Феодосий временно исполнял обязанности наместника.

В начале марта 1909 года игумен Феодосий был назначен наместником Московского Златоустовского монастыря и 25 марта возведен в сан архимандрита. 2 июня 1912 года он был включен в состав строительного комитета по сооружению в Москве храма во имя святого благоверного князя Александра Невского, в память об отмене крепостного права. 14 декабря 1912 года архимандрит Феодосий был назначен благочинным московских монастырей.

В 1914 году началась Первая мировая война, и 13 августа архимандрит Феодосий был назначен председателем Военного Благотворительного монастырского комитета Московской епархии и членом Московского епархиального комитета попечения о больных и раненых воинах. 2 января 1916 года за особо полезные труды по облегчению положения больных и раненых воинов архимандрит Феодосий был награжден золотым наперсным крестом с украшениями.

18 мая 1920 года архимандрит Феодосий был хиротонисан во епископа Коломенского и Бронницкого, викария Московской епархии. Владыка поселился в Коломне неподалеку от Успенского собора в доме соборного протоиерея Василия Пробатова. Почти сразу же после прибытия епископа в город сотрудники ЧК установили за ним внешнее наблюдение: присутствовали на всех его богослужениях в различных храмах города, а также участвовали в общегородских крестных ходах, слушая и записывая, что говорит народ.

Один из сугубо коломенских крестных ходов был установлен в середине ХIХ века по предложению коломенского подвижника, молчальника и затворника схимонаха Иоанникия в память об избавлении города от эпидемии холеры. Во время этой эпидемии скончались великий князь Николай Александрович, монахи и жители города, имена которых с тех пор неизменно поминались во время служения панихид и во время крестного хода. Крестный ход шел из Старо-Голутвина по городу в предшествующий Пятидесятнице четверг, называвшийся в народе «семиком», когда многие православные, следуя преданиям и обычаям языческих времен, предавались неразумному веселью и пьянству. Митрополит Филарет (Дроздов) составил правила для этого крестного хода. Первый крестный ход состоялся в 1849 году. В день проведения крестного хода люди не пили спиртного, постились, в этот день прекращалась торговля и закрывались все кабаки.

Крестный ход с участием епископа Феодосия состоялся 16 июня 1921 года. В своем отчете о нем сотрудник ЧК написал: «В Петропавловской церкви при многочисленной толпе молящихся епископом Феодосием в присутствии коломенского духовенства была совершена литургия. Во время нее епископ Феодосий произнес проповедь на тему: нам предстоит вечность. В ней не было ничего против советской власти, так как он в проповеди развивал, что все в этой жизни ничтожно: слава, чины и богатство в момент смерти человека отойдут от него и не будут ему нужны, в этой жизни надо помогать неимущим, быть милосердным, смиряться и терпеть… Проповедь была с полчаса и не выходила за рамки загробного мира». В этом же донесении было сказано, что соборный диакон поминал об упокоении усопшего великого князя Николая Александровича.

27 июня 1921 года сотрудники ЧК в присутствии диаконов изъяли из Петропавловского храма листки, по которым читалось о упокоении «наследника цесаревича, великого князя Николая Александровича, митрополита Филарета, схимонаха Иоанникия, Мартина, Иоанна и всех от губительной болезни скончавшихся, зде лежащих и повсюду православных христиан».

В этот же день следователь допросил обоих диаконов и епископа Феодосия.

– Известно ли вам, что диакон Сенкевич во время заупокойной Литургии провозгласил за упокой наследника и князя Николая Александровича? – спросил он епископа.

– Да что же из того, что он произнес прошение за мертвых, где упоминалось имя наследника и князя Николая Александровича и всех иеромонахов, и всех погибших? – с недоумением спросил Владыка.

– Слышали ли вы, как Сенкевич провозглашал ектению за князя и наследника Николая Александровича?

– Да, я слышал, но могу указать, что когда он дочитал до этих имен, то старался их снять или умолчать, как неподходящие в настоящее время для поминания.

После допроса с епископа была взята подписка о невыезде из города, и он был отпущен под поручительство протоиерея коломенского Успенского собора – хозяина дома, в котором жил.

5 июля 1921 года епископ Феодосий вновь был допрошен.

– Вы давно находитесь в городе Коломне, служа в качестве епископа?

– С прошлого года.

– Вы когда-либо служили в церкви Вознесения в городе Коломне?

– Да, я служил там в приделе, что по правой стороне.

– А служили ли вы когда в церкви Святой Троицы в городе Коломне?

– Да, тоже служил.

– Говорили ли вы в церкви Вознесения проповедь, в которой указывали: «Красный антихрист своей диавольской силой загнал православный народ в свои крепкие цепи и душит без конца; это потому, что мы прогневали Бога; из этого нужно выйти, просить Бога, чтобы он нас освободил из цепей красного диавола» – и так далее?

– Да, я проповеди говорил, но проповеди с такими выводами я никогда не говорил, а говорил на евангельские и апостольские чтения; я говорил, что по учению Церкви время антихриста еще не настало. Я не мог говорить того об антихристе, о чем меня спрашивают, и диавола красного никогда не называл.

– Говорили ли вы в церкви Вознесения проповедь, в которой указывали: «Мы совсем забыли Бога, и грешники нам затуманивают головы, и нам пора пробудиться и восстать против грешников наших, и Бог поможет нам, а то мы погибнем в этой грязи, пробуждайте всех несознательных грешников»?

– В том, что вы прочли, я не нахожу смысла, ничего подобного я не мог сказать.

– Говорили ли вы проповедь в церкви Святой Троицы следующего содержания: «Теперь все забыли Бога и открыли борьбу брат против брата и довели страну до голода и холода и нет раскаяния; убивая брат брата, скиньте свой грешный соблазн и старайтесь победить врага, затуманивающего умы ваши»?

– Я могу только развести руками, слыша, как искажается моя проповедь с целью показать, что я задеваю существующую власть, тогда как я ни единого раза ее не затрагивал не только в проповеди, сказанной в этом храме, но и вообще во всех своих проповедях, сказанных в тех церквях, где мне приходилось служить. Политической агитацией с церковной кафедры я не занимался и не занимаюсь, и не намерен заниматься, ибо считаю это недостойным звания пастыря. О правдивости моих слов скажут все слушатели моего церковного слова, не желающие его искажать и говорящие то, что они действительно слышали из моих уст.

– Была ли вами говорена проповедь в церкви Вознесения: «Грешники, покайтесь, но не только исповедью, а и делом; нужно отказаться от всех бесчинств, творящихся в настоящее время»?

– Под бесчинствами должны слушатели были разуметь неповторение исповеданных грехов… Я не помню, о чем была моя беседа в то время, но повторяю, что она не была агитационного характера.

На этом допрос был закончен, но Владыка счел нужным к нему сделать свое добавление: «Из всех предъявленных мне выдержек, якобы заимствованных из моих речей, сказанных в церквях, усматриваю явное желание обвинить меня в агитации с церковной кафедры против существующей власти. Но по совести скажу, что агитацией я не занимался и не занимаюсь, и не намерен заниматься, я учил Слову Божию и виновным себя в возбуждении христиан против власти не признаю».

13 июля Владыка был еще раз допрошен и, выслушав вопросы следователя, сказал: «Я в своих проповедях в церквях никогда политики не касался, а просто проповедую Слово Божие, а вы, может быть, под этим подразумеваете агитацию против существующей власти».

В тот же день Владыке было предъявлено обвинение в контрреволюционной агитации, и он был заключен в коломенскую тюрьму.

1 августа сотрудники Московской ЧК постановили – считать преступление доказанным и направить дело в Революционный трибунал.

11 августа верующие Коломны отправили в ЧК прошение, в котором писали: «13 июля сего года арестован и заключен в коломенскую тюрьму епископ Коломенский Феодосий. Хотя до сего времени к нему никакого обвинения не предъявлено, но, по слухам, он арестован будто бы за контрреволюционную агитацию. Мы, нижеподписавшиеся, сим свидетельствуем, что, посещая неопустительно архиерейские службы в коломенском соборе и во всех церквях города Коломны, мы никогда не слышали в проповедях нашего епископа Феодосия не только никаких резких или оскорбительных выражений против существующего строя и властей, но даже и простых намеков на современные политические отношения. Епископ старательно избегал всего, что могло бы возбудить какие-либо грубые и низкие страсти; он учил лишь истинам святого Евангелия, стараясь отвлечь внимание людей от мирских дел к вопросам высшего порядка, как и подобает пастырю Христовой Церкви. Посему просим вас сделать распоряжение об освобождении нашего епископа Феодосия из-под стражи».

19 августа Революционный трибунал распорядился вернуть дело следователю для проверки следственного материала. Следователю пришлось тогда написать, что случай с поминанием в церкви является недоразумением, так как поминался давно почивший сын Александра II и брат Александра III, и поэтому дело по обвинению диаконов нужно прекратить; что касается епископа, то поскольку обвинение утверждает, что тот произносил проповеди контрреволюционного характера, «следственный же материал по этому вопросу не может быть признан удовлетворительным, а по сему дело о нем должно быть направлено на доследование в МЧК».

Епископ Феодосий в это время сидел в коломенской тюрьме, и на руках у следователей были те же безграмотные донесения сотрудника ЧК; в конце концов, следователь Московской ЧК на основании того, «что свидетельских показаний, которые могли бы подтвердить агитацию епископа Феодосия, нет, а обвинение было предъявлено на основании агентурных сведений» предложил прекратить дело.

4 октября 1921 года Коллегия МЧК постановила прекратить дело и освободить епископа, и Владыка вернулся к служению в Коломне.

Весной 1922 года епископ Феодосий получил воззвание Патриарха Тихона, касающееся изъятия церковных ценностей из храмов, и распоряжение раздать его духовенству для прочтения во всех храмах города. Епископ Феодосий, однако, не дал своего благословения на прочтение воззвания в храмах. Летом 1922 года в квартире епископа в присутствии представителя ГПУ и обновленца был произведен обыск и найдено это воззвание. Тем же летом, после того как обновленцы сделали попытку захватить церковную власть, епископ Феодосий отправился к главе живоцерковников епископу Антонину (Грановскому) и заявил ему о своем неподчинении живоцерковникам. В своих проповедях во время богослужений он резко и настойчиво порицал обновленцев, и, в конце концов, в декабре 1922 года Владыка был вызван властями в Москву и арестован по делу Патриарха Тихона о сопротивлении изъятию церковных ценностей.

Весной 1923 года следствие было закончено, и 23 апреля 1923 года прокурор Московской губернии вынес постановление: «Закончено следствием дело по обвинению епископа Коломенского Феодосия (он же гражданин Ганицкий) в распространении воззвания Патриарха Тихона и в противодействии к сдаче церковных ценностей.

Ввиду наличия связи этого дела с делом Патриарха Тихона оно направляется в Верховный суд для совместного рассмотрения обоих дел».

Процесс над Патриархом Тихоном, однако, так и не состоялся, и в 1924 году власти издали распоряжение об амнистии всем, кто еще находился под следствием по делу об изъятии церковных ценностей, а для уже осужденных был сокращен срок заключения; Владыка Феодосий был освобожден и вернулся служить в Коломну.

Будучи сам ревностным монахом и молитвенником, Владыка употребил много усилий, чтобы восстановить монашескую жизнь в коломенских монастырях. В 1925 году по благословению Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) он постриг коломенского священника Георгия Беляева в монашество с наречением ему имени Никон и, возведя в сан архимандрита, назначил его наместником Старо-Голутвина Богоявленского монастыря.

Владыка образ жизни вел сугубо монашеский и молитвенный, мало интересуясь событиями современной жизни; однако он знал, что власти следят за каждым его действием и словом, и почти каждую свою проповедь в течение некоторого времени заканчивал словами: «Я кончил. Надеюсь, что всякий из вас засвидетельствует, что в моей проповеди нет ничего политического». Когда Владыка служил в соборе, то просил священника, назначенного произносить проповедь, приносить ее текст сначала ему для предварительного просмотра, чтобы неосторожно сказанное кем-либо слово не послужило причиной ареста для многих.

Владыка любил служить, служил он на всех приходах Коломны, но больше всего любил служить в Старо-Голутвином монастыре; и когда служил на приходе, пел обычно монашеский хор. Во время служения епископа в Коломне во всех храмах читалась молитва о благоустроении Православной Церкви в России: «Господи Боже наш, великий и многомилостивый, во умиление сердец наших смиренно молимся Тебе. Сохрани под кровом Твоея благости от всякаго злаго обстояния вся православныя архиереи. Даждь им Церковь Российскую добре управити, верныя овцы Христовы негиблемы соблюсти, злыя же волки далече отгнати и козни их сокрушити. Помяни, Владыко, и весь священнический и монашеский чин, согрей сердца их ревностию о Бозе, и достойно звания своего ходити коегождо укрепи. Подаждь, Господи, во власти сущим разум и страх Твой, возглаголи в сердцах их благая и мирная о Церкви Твоей. Сохрани и вся люди Твоя от тлетворных учений, от церковных соблазнов, раскола, ересей и неверия. Утверди всех нас в вере правей и во усердии ко Православной Церкви. Вложи в сердца наша дух страха Твоего, дух благочестия, дух смирения. В напастех – терпение подаждь нам, в благоденствии – воздержание, к ближним – любовь, ко врагом – всепрощение, в добрых делех – преспеяние. Избави нас от всякого искушения, да на всяк день и час благословим и прославим всечестное имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».

После 1927 года все более стала разгораться смута, вызванная декларацией заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), а также некоторой настойчивостью его в вопросе поминания светских властей, что вызывало большие разномыслия среди православных; слишком болезненным воспринималось поминание советской власти. Епископ Феодосий везде, где ему приходилось служить, поминал только Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) и не поминал советской власти. Некоторая часть коломенского духовенства, хотя и боялась следовать в этом вопросе вслед за Владыкой из опасения репрессий, но боялась и идти ему наперекор, так как авторитет епископа Феодосия среди православных был непререкаем, и идти вопреки его воле означало сразу же потерять паству.

Положение создавалось безвыходное; Владыка подал прошение митрополиту Сергию, и 25 сентября 1929 года был уволен на покой, а 25 ноября он был арестован и заключен в коломенскую тюрьму. Вместе с Владыкой было арестовано восемнадцать человек – большей частью монахов Старо-Голутвина монастыря, близких к епископу, единомысленных с ним священников, а также близких к нему мирян.

5 декабря 1929 года епископу Феодосию было зачитано постановление о предъявлении обвинения, в котором говорилось, что «он изобличается в том, что на протяжении своего пребывания в городе Коломне с 1924 года под прикрытием Церкви и борьбы с безбожием занимался организацией и объединением реакционно-монархического элемента и лиц, активно борющихся с советской властью; вновь стал восстанавливать распущенные в период революции монастыри, которые стали функционировать нелегально, прикрываясь общиной верующих, руководителями отдельных организаций. Монастырями, религиозными общинами подбирались и назначались лица из числа непримиримых врагов советской власти, уже отбывавшие за свою контрреволюционную деятельность ссылку. Под общим его, Ганицкого как епископа, руководством и с его ведения, из числа упомянутой группы лица вели скрытую и открытую контрреволюционную агитацию…».

Выслушав, в чем его обвиняют, Владыка написал: «В обвинении, мне объявленном, ни в чем себя не признаю виновным, ибо оно голословно и бездоказательно».

12 декабря следователь допросил епископа, но все обвинения его в антисоветской деятельности Владыка отвел, не согласившись ни с одним.

3 февраля 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила Владыку к пяти годам ссылки в Северный край. 28 мая 1933 года Коллегия ОГПУ постановила освободить Владыку, разрешив ему свободное проживание. Епископу Феодосию было тогда семьдесят три года, он возвратился сначала в Коломну, а затем поселился у верующих людей в селе Сушково Луховицкого района, неподалеку от храма в честь Казанской иконы Божией Матери, куда он ходил молиться до своей праведной кончины, последовавшей 3 мая 1937 года.

На погребение Владыки съехалось множество духовенства и верующих. Приехал по поручению Священного Синода архимандрит Никон (Беляев), приехали священник из села Борки Димитрий Миловидов, священник из Озериц Иоанн Калабухов; всего на погребении присутствовало более ста пятидесяти человек. Епископ Феодосий был погребен за алтарем Казанского храма, который после ареста последнего настоятеля, священника Сергия Любомудрова, был закрыт, но почитание памяти Владыки не прекратилось, верующие бережно сохраняли и благоукрашали могилу святителя даже во времена самых лютых гонений от безбожников на Русскую Православную Церковь.

16 мая 2006 года мощи священноисповедника Феодосия, епископа Коломенского, были обретены и по благословению Святейшего Патриарха Алексия II положены в Богоявленский Старо-Голутвин монастырь в городе Коломне, где и покоятся в храме в честь преподобного Сергия Радонежского.

Святой Алексий (Гнеушев) родился 13 мая 1762 года в селе Бортсурманы Курмышского уезда Симбирской губернии в семье священника. По окончании Нижегородской семинарии (1784) он женился и был поставлен диаконом в село Бортсурманы. Спустя 13 лет его рукоположили в пресвитера к той же церкви, и он не покидал ее до самой кончины.

В начале служения он не отличался строгостью жизни и иногда даже забывал меру в употреблении вина. Однажды его попросили причастить умирающего из соседней деревни. Отец Алексий рассердился и выгнал прочь присланного к нему человека, говоря, что состояние больного не так уж безнадежно, и он может подождать до утра. Однако в ту же ночь, испытывая муки совести и будучи не в силах заснуть, он встал и отправился к больному. Но тот был уже мертв, а возле его постели отец Алексий увидел ангела, держащего в руках святую Чашу. Потрясенный видением, отец Алексий упал на колени перед покойным и провел всю ночь в молитве.

С той поры он каждый день служил Божественную литургию и соблюдал, насколько это было в его силах, монашеское молитвенное правило. В полночь он читал полунощницу, чин двенадцати псалмов и житие святого, чья память праздновалась в этот день, а также поучение из «Пролога». Наутро он читал утренние молитвы, часы, акафист преподобному Сергию, великомученице Варваре или святителю Митрофану. В полдень он прочитывал четыре кафизмы из Псалтири, а вечером – канон и акафист Спасителю, канон Ангелу-Хранителю, молитвы на сон грядущий. Ежедневно он также совершал полторы тысячи поклонов с Иисусовой молитвой.

Во время, свободное от служб и келейных молитв, он принимал у себя прихожан. Тех, кто хотел взяться за духовный подвиг, он благословлял или, напротив, отговаривал, согласно откровению Божию. Иногда он давал посетителям духовные наставления, но делал это всегда с такой великой кротостью, что она покоряла сердца слушающих. Святой Алексий был суров только по отношению к колдунам и разного рода ясновидящим, а также людям, которые обращались к ним за помощью. Он раздавал бедным все, что оставалось у него после щедрых дарений, из которых он, однако, всегда выделял часть на украшение церкви. Не раз, когда крестьяне страдали от разных несчастий, например от пожаров или эпидемий, они находили у себя деньги. Никто не знал, откуда они появлялись, пока один крестьянин, дом которого сгорел, не застал отца Алексия, когда тот хотел подбросить ему деньги.

Ненавидя праздность – матерь всех пороков, святой, как только появлялось хоть немного времени, шел работать в поле или трудился по дому. Обретя великое дерзновение пред Господом, он исцелял больных своими святыми молитвами, утешал страждущих словом Божиим, часто являя дар прозорливости.

Также он сподобился многих видений и откровений. Однажды, когда отец Алексий был прикован к постели из-за тяжелой болезни, он внезапно услышал небесное пение и увидел Пресвятую Богородицу в сопровождении великомученицы Варвары. Она приблизилась к нему и чудесным образом исцелила. В другой раз ему явился ночью Господь Иисус Христос, облаченный в царские одежды, и благословил. Со Христом были также Его Пречистая Матерь и три девы в белых одеждах – добродетели Вера, Надежда, Любовь. Он услышал голос, который сказал: «Сей есть Сын Мой единородный, Сын Божий».

Во времена наполеоновского нашествия (1812) праведный Алексий молился за литургией, чтобы Господь даровал России победу, и внезапно увидел ангела, который возвестил, что силы небесные уже двинулись на помощь и враг будет сокрушен. Однажды перед преложением Святых Даров на литургии, когда отец Алексий читал тропарь «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим низпославый…», он услышал голос над Телом и Кровью Христовыми: «Сей есть Сын Мой возлюбленный!»

За девять лет до кончины святой Алексий вышел за штат и отстранился от всех приходских и семейных дел, но литургию, как и прежде, служил почти каждый день и богослужений не сокращал, во всем следуя уставу. В последние годы он жил в маленькой келье, единственное окно которой выходило на церковь. Чуждый житейских забот, он всецело посвятил себя молитве. Он выглядел тогда уже стариком, маленького роста, худым и согбенным. Но лицо его, очень напоминавшее лицо преподобного Серафима Саровского, излучало духовную радость, переполнявшую его и потому освещавшую все вокруг. Его взгляд был столь проникновенным, что, казалось, он читает в душах приходящих к нему людей.

В течение последних 30 лет своей жизни святой Алексий не мылся и, приближаясь к концу жизни, носил власяницу, в которой и был похоронен согласно своему желанию. В его келье не было другой обстановки, кроме маленькой печки, грубой постели, стола с несколькими стульями да аналоя перед иконой с теплящейся лампадой. По апостольской заповеди отец Алексий молился непрестанно (см.: 1 Фес. 5: 17). В какое бы время люди ни приходили к нему в келью, они заставали его молящимся. Он принимал пищу не чаще одного раза в день, строго соблюдал все посты, не ел ни рыбы, ни растительного масла даже тогда, когда это было разрешено. Никто не знал, чем святой питался на первой и последней неделе Великого поста, ибо по его просьбе ему вообще не приносили еды в эти дни.

Столь велика была вера и любовь праведного Алексия к Богу, столь горячими были его молитвы, что враг рода человеческого решил подвергнуть его многим испытаниям. Так, когда святой ночью молился и клал поклоны, враг поднимал его в воздух и бросал оземь, а когда он пытался заснуть хоть на минутку, бесы не давали ему покоя. Тогда отец Алексий пробуждался, творил многочисленные поклоны или читал Псалтирь. Однажды диавольские искушения стали столь жестокими, что отец Алексий принялся горячо молиться перед иконой Спасителя, – тогда он увидел, как по иконе текут слезы, и услышал голос, обещавший ему венец праведников.

Получив такое ободрение в брани, которую он вел против сил тьмы, святой Алексий мог и сам утешать скорбящих, призывая их к терпению. Одной игумении, которая была его духовной дочерью, он писал: «Будь терпелива и возложи надежду на помощь Божию, благодаря которой ты можешь отразить все нападения врага человеческих душ. Если бы не было испытаний, не было бы и венцов!»

В годы служения он всегда охотно приходил к тем, кто просил его прийти помолиться за него, но избегал праздных визитов и разговоров. В последние годы жизни, посвященные исключительно посту и молитве, он покидал свою келью только чтобы пойти в церковь.

Местные помещики и даже землевладельцы из соседних губерний почитали его за святую жизнь. Они приходили к праведнику, писали ему письма, просили благословения. Все почитали его за великого святого и молитвенника, обладающего даром исцеления. Так, он исцелил девочку из города Курмыша, которая от рождения не могла ходить, и воскресил мальчика из своего прихода горячей молитвой. Отовсюду к святому приводили душевнобольных и одержимых – и все они исцелялись его молитвами.

1 января 1848 года отец Алексий почувствовал, что силы оставляют его. Сам он уже не мог совершать церковных служб, но попросил близких отвести его в церковь. Несмотря на слабость, он считал большим грехом не принимать приходивших к нему людей и собирал последние силы, чтобы наделить их благоуханием наставлений. Дойдя до полного истощения, он завершил свой жизненный путь, полный скорбей, в Великий четверг 1848 года, сидя у окна, к которому подошел, чтобы благословить множество людей, пришедших проститься с ним. Одни преклонили колена, другие тихо плакали. Отец Алексий благословлял их до тех пор, пока его рука не опустилась в последний раз, чтобы уже более не подняться. Он был погребен в саду при Успенской церкви села Бортсурманы, напротив алтаря. Не проходило ни одного воскресенья, ни одного праздника, когда бы на его могиле не служилась панихида, и почти все прихожане взяли по горсточке земли с его могилы.

Преподобный Серафим Саровский питал глубокое почтение к подвижническим трудам святого Божия. Хотя они никогда не встречались, святой Серафим знал о нем благодаря дару прозорливости и говорил так: «Сей человек своими молитвами подобен свече, возжженной пред престолом Божиим. Вот труженик, который, не имея обетов монашеских, стоит выше многих монахов. Он как звезда горит на христианском горизонте». Когда христиане из тех мест, где жил святой Алексий, приходили к преподобному Серафиму, он отсылал их обратно, смиренно убеждая, что у них есть ревностный заступник пред Господом – отец Алексий, священник из села Бортсурманы.

И действительно, на его могиле, ревностно почитаемой до наших дней, в изобилии совершались чудеса. В советское время власти не раз пытались разорить могилу праведника, но почитание его народом и очевидность совершавшихся там чудес не позволили им совершить задуманное.

Cвященномученик Зиновий, епископ Егейский, и сестра его Зиновия претерпели мученическую смерть в 285 году в Киликии. Они с детства восприняли святую христианскую веру от своих родителей и вели благочестивую, целомудренную жизнь. В зрелые годы, чуждые сребролюбия, раздали они свое имущество, полученное в наследство, неимущим. За благотворительность и святую жизнь Господь наградил Зиновия даром исцеления различных болезней. Он был избран епископом христианской общины в Киликии.

Пребывая в святительском сане, святой Зиновий ревностно распространял веру христианскую среди язычников. Когда император Диоклитиан (284-305) начал гонение на христиан, епископ Зиновий был первым схвачен и доставлен на суд к правителю Лисию. «Я буду говорить с тобой кратко,- сказал Лисий святителю. — Предлагаю тебе: жизнь — если поклонишься нашим богам, и смерть — если не поклонишься». Святой ответил: «Эта временная жизнь без Христа не есть жизнь, но смерть; я лучше предпочитаю претерпеть временные мучения за моего Создателя, а потом с Ним вечно жить, чем отказаться от Него ради временной жизни, а потом вечно мучиться в аду»

По приказу Лисия, святителя прибили к кресту и начали пытать. Сестра епископа, видя страдания брата, пожелала их с ним разделить. Бесстрашно исповедовала она перед гонителями свою веру во Христа, за что также была отдана на мучения. Силою Господней оставшиеся в живых после пыток на раскаленном одре и в кипящем котле святые были обезглавлены. Пресвитер Гермоген тайно предал тела святых мучеников погребению.

Родился будущий епископ Афанасий (Сергей Григорьевич Сахаров) 2 июля (ст. ст.) 1887 года, в праздник Положения честной ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне. Родители Сергия, Григорий и Матрона, жили во Владимире. Отец, уроженец Суздаля, был надворным советником, мать происходила из крестьян. Их доброта и благочестие стали благодатной почвой, на которой взрастали духовные дарования их единственного сына. Нареченный в честь печальника земли Русской Преподобного Сергия Радонежского, будущий владыка глубоко воспринял беззаветную любовь к Церкви и Отечеству, которая так отличала Преподобного.

Детские и юношеские годы Сергия Сахарова прошли в древнем и святом граде Владимире-на-Клязьме.

Трудности и испытания в жизни Сергия начались с малолетства, став той жизненной средой, в которой он духовно мужал. Отца мальчик лишился в раннем возрасте, но в матери своей нашел все, что нужно было для достойного вхождения в жизнь. Она желала видеть его в монашеском, чине, и за это Сергий был признателен ей всю жизнь. Сергий охотно ходил в приходскую церковь, никогда не тяготился продолжительностью церковных служб. Богослужение как высшая степень молитвы было главной любовью будущего владыки. Он с детства предощущал себя служителем Церкви и даже сверстникам своим дерзновенно говорил, что будет архиереем.

Благочестивый отрок легко выучился рукоделию, мог шить и вышивать даже церковные облачения. Это очень пригодилось ему в дальнейшем, во время ссылок и лагерей, когда он шил облачения и ризы для икон. Однажды владыка изготовил даже специальный походный антиминс, на котором литургисал для заключенных.

Начальное учение давалось отроку Сергию нелегко, но он не ослабевал в прилежании, и Господь щедро благословил Своего будущего служителя и исповедника. Владимирскую духовную семинарию, а затем и Московскую духовную академию он, неожиданно для всех, окончил весьма успешно. Впрочем, это не изменило его скромного и смиренного отношения к людям.

Особенно серьезно будущий владыка углубился в вопросы литургики и агиологии. В богослужении находил он для себя особое богословие, будучи очень внимательным к тексту богослужебных книг. На полях личных богослужебных книг владыки можно найти множество примечаний, уточнений, разъяснений особо трудных слов.

Еще в Шуйском духовном училище Сергий Сахаров пишет свой первый литургический гимн — тропарь чтимой Шуйско-Смоленской иконе Божией Матери. Академическое его сочинение «Настроение верующей души по Триоди постной» уже свидетельствует о большой осведомленности автора в вопросах церковной гимнологии, которая осталась для него одним из главных увлечений на всю жизнь.

Первым учителем и духовным наставником Сергия был архиепископ Владимирский Николай (Налимов), оставивший по себе благоговейную память. Следующим педагогом стал известный богослов и строгий аскет, ректор Московской духовной академии епископ Феодор (Поздеевский), который и постриг его в храме Покрова Божией Матери с именем Афанасий, в честь Патриарха Цареградского. От руки владыки Феодора монах Афанасий получает посвящение сначала во иеродиакона, а потом и в иеромонаха. Но именно монашеский постриг владыка Афанасий ценил каким-то особым образом…

Церковные послушания владыки Афанасия начались с Полтавской духовной семинарии, где его сразу заметили как талантливого преподавателя. Но в полную силу ученого-богослова владыка вошел в родной Владимирской семинарии, проявив себя убежденным и вдохновенным благовестником слова Божия. Его вводят в Епархиальный совет, возлагают ответственность за состояние проповеди на приходах епархии. Он же заведует беседами и чтениями при Успенском кафедральном соборе, освещая многие злободневные вопросы тогдашнего времени.

Иеромонаху Афанасию было тридцать лет, когда в России произошла революция. В это время начали часто собираться так называемые «епархиальные съезды», на которых поднимали голову люди, враждебные вековым православным устоям русской жизни. Все это требовало строгой церковной оценки и должного отпора.

В лавру Преподобного Сергия в 1917 году съехались представители всех российских мужских монастырей. На этом съезде иеромонах Афанасий (Сахаров) избирается членом исторического Поместного Собора Русской Церкви 1917-18 годов, где работает в отделе по богослужебным вопросам.

В это же время он начинает работу над знаменитой службой Всем святым, в земле Российской просиявшим, ставшей замечательным литургическим памятником его любви к нашей Святой Церкви. Иеромонаху Афанасию принадлежала мысль избрать для стихир на «Господи, воззвах» по одной стихире из Общей Минеи каждому лику святых, а в каноне расположить святых по областям. Каждая песнь канона завершалась, также по его идее, тропарем иконе Божией Матери, наиболее чтимой в этой области. Рассматривавший новую службу член Синода митрополит Сергий (Страгородский) внес в нее составленный им самим тропарь «Яко же плод красный…». Подготовленный первый вариант службы рассматривал затем и Святейший Патриарх Тихон.

Революция пронеслась по России, как смерч, пролила море христианской крови. Новая власть начала грубое глумление над мощами святых угодников Божиих, истребление духовенства и разорение православных храмов. Верующий народ видел в непрекращающихся бедствиях в нашем Отечестве, гонениях на Церковь Христову исполнение грозных пророчеств о гибели Русского Царства, превращение его «в сброд иноверцев, стремящихся истребить друг друга» (святой праведный Иоанн Кронштадтский, слово 14 мая 1907 года).

В 1919 году в ходе антирелигиозной кампании началось глумление над тем, что особенно дорого Православию, — нетленными останками святых угодников. Во Владимире, как и в других русских городах, в агитационных целях прошла так называемая демонстрация вскрытых мощей народу: их выставляли на всеобщее обозрение в обнаженном виде. Чтобы пресечь надругательство, владимирское духовенство под руководством иеромонаха Афанасия, члена епархиального совета, установило в Успенском соборе дежурство. В храме стояли столы, на которых лежали святые мощи. Первые дежурные — иеромонах Афанасий и псаломщик Александр Потапов — ожидали народ, толпившийся у дверей храма. Когда открылись двери, иеромонах Афанасий провозгласил: «Благословен Бог наш…», в ответ ему раздалось: «Аминь» — и начался молебен Владимирским угодникам. Входящие люди благоговейно крестились, клали поклоны и ставили у мощей свечи. Так предполагаемое поругание святынь превратилось в торжественное прославление.

Вскоре Священноначалие ставит ревностного пастыря на ответственное место: его (уже в сане архимандрита) назначают наместником двух древних монастырей епархии — Боголюбского и владимирского Рождества Пресвятой Богородицы.

Важнейшим и переломным событием в жизни владыки Афанасия стало поставление его из архимандритов во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Произошло это в Нижнем Новгороде в день памяти преподобного Сампсона Странноприимца, 10 июля 1921 года. Возглавил хиротонию митрополит Владимирский Сергий (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси.

Главной заботой и болью святительского подвига владыки Афанасия было не противодействие властей, не разруха и даже не закрытие храмов и монастырей, а появление внутри Церкви нового раскола, известного под именем «обновленчества».

Семена обновленчества как раскольнического течения, призванного реформировать Российскую Православную Церковь, были посеяны задолго до октябрьского переворота. До революции псевдоправославные новации проникли в стены духовных школ, религиозно-философских обществ и были уделом некоторой части интеллигентствующего духовенства. Революционные власти использовали реформаторские идеи для раскола Церкви, но опирались они не на интеллигентствующее меньшинство, а на огромную массу конформистов и маловеров внутри церковной ограды, усвоивших в прежние времена почитание всякой власти кесаря — и самодержавной, и большевистской.

Противостояние святителя Афанасия обновленческому расколу — это не столько борьба с еретическими убеждениями, сколько обличение иудина греха — отступничества от Церкви Христовой, предательства ее святителей, пастырей и мирян в руки палачей.

Святитель Афанасий объяснял своей, пастве, что раскольники, восставшие против канонического епископата, возглавляемого Патриархом Тихоном, не имеют права совершать Таинства, а потому храмы, в которых они совершают богослужения, безблагодатны. Он заново освящал оскверненные раскольниками церкви, увещевал отступников приносить покаяние вместе с приходом, обличая тех, кто не раскаялся. Запрещая общаться с обновленцами, чтобы усрамить их, он при этом просил не питать к ним злобы за захват ими православных святынь, так как святые, как говорил Преосвященный, всегда бывают духом только с православными.

Первый арест святителя произошел 30 марта 1922 года. Он положил начало многолетним тюремным мытарствам владыки Афанасия. Но, как это ни покажется странным, положение заключенного владыка считал более легким, чем положение тех, кто, оставаясь на воле, терпел бесчисленные притеснения от обновленцев. Он даже называл тюрьму «изолятором от обновленческой эпидемии». Путь владыки по тюрьмам и ссылкам был нескончаемым и изнурительным: тюрьмы: владимирская, Таганская в Москве, Зырянская, туруханская, лагеря: Соловецкий, Беломоро-Балтийский, Онежский, Мариинские в Кемеровской области, Темниковские в Мордовии…

9 ноября 1951 года окончился последний срок лагерных мытарств шестидесятичетырехлетнего святителя. Но и после этого его держали в полной неизвестности о дальнейшей судьбе, а затем в принудительном порядке поместили в дом инвалидов на станции Потьма (в Мордовии), где режим почти не отличался от лагерного.

Архипастыря могли арестовать прямо в дороге, как случилось однажды при объезде им Юрьев-Польского уезда. В 1937-38 годах его неоднократно, арестовав, готовили к немедленному расстрелу.

В начале Великой Отечественной войны владыку отправили в Онежские лагеря Архангельской области пешим этапом, причем свои вещи заключенные несли на себе. В результате тяжелой дороги и голода владыка так ослабел, что всерьез готовился к смерти…

Онежские лагеря сменились бессрочной ссылкой в Омской области. В одном из совхозов возле городка Голышманово владыка работал ночным сторожем на огородах. Затем был переселен в город Ишим, где жил на средства, присылаемые друзьями и духовными чадами.

Зимой 1942 года епископа Афанасия неожиданно этапировали в Москву. Следствие длилось полгода. Допрашивали около 30 раз, обычно ночами. Обычно допрос шел часа четыре, но однажды продолжался целых девять часов. Иногда за четыре часа допроса мог быть написан всего один лист протокола, а иногда — больше десяти листов… Ни разу на допросах владыка не только никого не выдал, но и не совершил самооговора.

Но вот объявлен приговор: 8 лет заключения в Мариинских лагерях Кемеровской области, прославившихся своей жестокостью. Работы для «идейных врагов соввласти» назначались самые тяжелые и грязные.

Летом 1946 года владыка был вновь этапирован в Москву для нового следствия по ложному доносу. Но вскоре доносчик отказался от своих показаний, и Преосвященного отправили в Темниковские лагеря Мордовии отбывать срок до конца. Физически он был уже слаб и мог заниматься только плетением лаптей. Через два года владыку отправили в Дубровлаг (в той же Мордовии), где по возрасту и состоянию здоровья он уже не работал.

Однако ни при каких обстоятельствах владыка не терял веры в Бога и чувства великой к Нему благодарности. Еле живой после пыток, сдерживая стон, святитель часто говорил близким людям: «Давайте помолимся, похвалим Бога!» И первым запевал: «Хвалите имя Господне». И пение это его оживляло. Вновь пришедших узников владыка ободрял: «Не падай духом. Господь сподобил тебя, по Своей великой милости, немного за Него пострадать. Благодари Бога за это!»

Лагерные работы были всегда изнурительными, а часто и опасными. Однажды владыку Афанасия назначили инкассатором, чем он очень тяготился. Вскоре у него похитили тысячу рублей, о чем пришлось доложить начальству как о собственной недостаче. Не разбираясь в деле, власти тут же наложили на заключенного тяжелые взыскания…

На Соловках владыка Афанасий заразился тифом. Ему угрожала смерть, но Господь явно хранил Своего страдальца, и владыка выжил буквально чудом.

Но при этом постоянном утомлении владыка видел духовную пользу — возможность проявить силу своей веры. Он неизменно держался устава Святой Церкви, никогда не прерывал молитвенного правила, молясь не только келейно, но и в обществе своих сокамерников. Даже в лагере он строго держал посты, находя возможность готовить постную пищу.

С окружающими владыка держался просто и задушевно, находил возможность духовно утешать тех, кто «с воли» обращался к нему за поддержкой. Никогда нельзя было увидеть его праздным: то он работал над литургическими заметками, то украшал бисером бумажные иконки святых, то ухаживал за больными.

7 марта 1955 года епископа Афанасия освободили из Потьминского инвалидного дома, который своим лагерным режимом окончательно подорвал его здоровье. Вначале владыка поселяется в городе Тутаеве (Романов-Борисоглебск) Ярославской области, но затем выбирает для места жительства поселок Петушки Владимирской области.

Хотя с этого времени владыка формально был на свободе, власти всячески сковывали его действия. В Петушках, например, ему разрешали совершать богослужения только при закрытых дверях храма и без архиерейских регалий.

В 1957 году прокуратура Владимирской области вновь рассмотрела дело 1936 года, по которому проходил владыка Афанасий. Владыка был допрошен на дому, приведенные им в свою защиту доводы не были признаны убедительными. Реабилитации не состоялось…

Утешением для владыки были богослужения в Троице-Сергиевой лавре — ведь он, помня свой монашеский постриг в ее стенах, всегда считал себя в числе ее братии. Несколько раз владыка сослужил Святейшему Патриарху Алексию (Симанскому), а 12 марта 1959 года участвовал в хиротонии архимандрита Никона (Лысенко) во епископа Уфимского.

На одном из богослужений владыки Афанасия молящиеся заметили, что во время Евхаристического канона он ходил над полом храма, его как будто плавно выносила из алтаря какая-то волна…

Владыка Афанасий тяжело переживал новый этап либеральных гонений на Церковь в период «оттепели», умножал молитвы русским святым и Матери Божией — Покровительнице Руси. Он даже свой уход на покой стал рассматривать как уклонение от борьбы с наступающим злом и хотел просить назначения викарным епископом, но подорванное здоровье не позволило продолжить общественное служение. Как бы тяжела ни была жизнь владыки Афанасия, он никогда не унывал. Напротив, в тюрьмах, лагерях, ссылках он преисполнялся какой-то удивительной энергии, находя спасительные для души занятия. Именно там, в застенках, возникла удивительная в литургическом смысле служба Всем русским святым. Она получила свою законченность после обсуждения с иерархами, которые были заключены вместе с владыкой Афанасием.

Одним из иерархов был и архиепископ Тверской Фаддей, прославленный Церковью как священномученик. И вот 10 ноября 1922 года в 172-й камере Владимирской тюрьмы впервые было совершено празднование Всем русским святым по исправленной службе.

Смерть матери побудила владыку не только к горячим сыновним молитвам о ней, но и к написанию фундаментального труда «О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви», который был высоко оценен митрополитом Кириллом (Смирновым).

В августе 1941 года Преосвященный Афанасий составил «Молебное пение об Отечестве», исполненное глубокого покаяния и необычайной молитвенной силы, обнимающее все стороны жизни нашего Отечества. В периоды заключений владыкой были составлены молебные пения «О сущих в скорбях и различных обстояниях», «О врагах, ненавидящих и обидящих нас», «О сущих в темницах и заточении», «Благодарение о получении милостыни», «О прекращении войн и о мире всего мира»…

Святитель Афанасий поистине пел Богу «дондеже есмь» (Пс. 45, 1), пел даже во вратах смерти, и Господь сохранил Своего служителя для любимых им Церкви и Отечества.

Годы исповедничества веры Христовой в лагерях и тюрьмах, как бы ни были они тяжелы и ужасны, стали на жизненном пути владыки Афанасия не потерей, а приобретением. Они стяжали его смиренной душе тот благодатный свет духа, которого так недостает миру. На этот внутренний свет сразу со всех сторон потянулись люди, каждый со своими наболевшими жизненными вопросами. И люди эти встречались с человеком чистой души, наполненной непрестанной молитвой.

Никто никогда не слышал от владыки ни слова ропота на тюремное прошлое. Каждого пришедшего встречал он незлобием, добротой, участием и любовью. Он делился с каждым своим богатым жизненным опытом, раскрывал смысл Евангелия и житий святых угодников Божиих, помогал пастырям приводить пасомых к истинному покаянию.

Святитель любил в жизни все прекрасное, видя в нем отблеск вечности, и умел находить это прекрасное повсюду. Живя в Петушках, владыка получал до 800 писем в год, поддерживая переписку со многими бывшими соузниками, скорби которых переживал как свои. К Рождеству и Пасхе он посылал по 30-40 посылок нуждающимся в помощи и утешении.

Духовные дети владыки Афанасия вспоминают, как он был прост и внимателен в общении, как ценил самую малую услугу, за которую всегда старался отблагодарить.

Живя скромно, он почти не обращал внимания на внешность людей. Не любил славу и честь людскую, учил творить добро только во славу Божию, чтобы не лишиться будущего воздаяния. Наставлял, что таланты — это дар Божий и ими нельзя гордиться.

Однажды на вопрос «Как спастись?» он ответил: «Самое главное — это вера. Без веры никакие самые лучшие дела не спасительны, потому что вера — фундамент всего. А второе — это покаяние. Третье — молитва, четвертое — добрые Дела. И хуже всякого греха — отчаяние». К покаянию владыка учил прибегать как можно чаще, сразу, как только осознается грех, — очищать душу слезами покаяния.

Молитва заполняла всю жизнь святителя и была такой живой и сильной, что молящиеся с ним отрешались от всего земного. И многие по его молитве получали скорую помощь. Владыка часто говорил, что в трудных случаях жизни надо молитвенно прибегать к тому святому, чье имя ты носишь. Молитвенному обращению к нашим заступникам — святым Православной Церкви — он вообще придавал особое значение. Прозорливость свою владыка скрывал, обнаруживая ее в исключительных случаях и только ради пользы ближних, к нуждам которых никогда не оставался равнодушным и чьи немощи нес так терпеливо…

Еще в августе 1962 года владыка Афанасий начал говорить, что ему пора умирать. Когда однажды ему ответили, что близкие чада не перенесут разлуки с ним, он строго заметил: «Разве можно так привязываться к человеку? Этим мы нарушаем свою любовь ко Господу. Не одни ведь, а с Господом остаетесь».

За несколько дней до блаженной кончины владыки Афанасия из лавры приехали наместник архимандрит Пимен, благочинный архимандрит Феодорит и духовник игумен Кирилл, что очень обрадовало Преосвященного. Это был канун пятидесятилетия его монашеского пострига. В самый день, в четверг, владыка был особенно благостным, благословляя всех присутствующих.

Но вот приблизилась смерть. Владыка уже не мог говорить, погруженный в молитву. Однако в пятницу вечером он тихо сказал в последний раз: «Молитва вас всех спасет!» Затем написал рукой на одеяле: «Спаси, Господи!»

В воскресенье 28 октября 1962 года, на память святителя Иоанна Суздальского святитель тихо предал свой дух Богу. Он предсказал этот день и час заранее…

Святитель Павлин Милостивый, епископ Ноланский, происходил из благородной и богатой семьи города Бордо (Франция). Благодаря высокой образованности, двадцатилетним юношей был избран в римские сенаторы, затем стал консулом и, наконец, губернатором области Кампании в Италии. В двадцатипятилетнем возрасте вместе со своей супругой он был обращен ко Христу и крестился. После этого он совершенно изменил образ жизни: продал всё свое имение и роздал вырученные деньги нуждающимся, за что ему пришлось терпеть презрение друзей и слуг.

Не имея детей, благочестивые супруги усыновляли бедных сирот и воспитывали их в страхе Божием. В поисках уединенной жизни святой Павлин ушел в испанский город Барселону.

Слава о его подвижнической жизни распространилась, и в 393 году его упросили принять сан пресвитера. Вскоре он оставил Испанию и ушел в город Нолу (Италия), где был избран епископом.

Когда вандалы напали на Италию и увели многих жителей в Африку, в плен, то святой епископ Павлин употребил церковное имущество на выкуп пленных. Однажды, не имея средств выкупить сына одной бедной вдовы, он сам пошел в рабство вместо него. В одежде невольника начал святой Павлин служить вандальскому князю.

Вскоре тайна его раскрылась, и он не только сам получил свободу, но исходатайствовал ее и всем пленникам, вместе с которыми возвратился на родину. Человеколюбие и сострадательность ко всем бедным и нуждающимся составляли отличительную черту его характера. Святой Павлин известен и как храмостроитель и христианский поэт. Скончался 78 лет 22 июня 431 года. От него осталось несколько гимнов и писем, содержащих различные нравственные наставления, проникнутых глубоким благочестием, Мощи его хранятся в Риме, в храме святого апостола Варфоломея.

Святой благоверный князь Александр Невский родился 30 мая 1220 года в г. Переславле-Залесском. Отец его, Ярослав, в Крещении Феодор (+ 1246), «князь кроткий, милостивый и человеколюбивый», был младшим сыном Всеволода III Большое Гнездо (+ 1212), братом святого благоверного князя Юрия Всеволодовича (+ 1238; память 4 февраля). Мать святого Александра, Феодосия Игоревна, рязанская княжна, была третьей супругой Ярослава. Старшим сыном был святой благоверный князь Феодор (+ 1233; память 5 июня), преставившийся ко Господу в возрасте 15 лет. Святой Александр был их вторым сыном.

Детство его прошло в Переславле-Залесском, где княжил отец. Княжеский постриг отрока Александра (обряд посвящения в воины) совершал в Спасо-Преображенском соборе Переславля святитель Симон, епископ Суздальский (+ 1226; память 10 мая), один из составителей Киево-Печерского Патерика. От благодатного старца-иерарха получил святой Александр первое благословение на ратное служение во Имя Бога, на защиту Русской Церкви и Русской земли.

В 1227 году князь Ярослав, по просьбе новгородцев, был послан братом, великим князем Владимирским Юрием, княжить в Новгород Великий. Он взял с собой сыновей, святых Феодора и Александра. Недовольные Владимирскими князьями новгородцы вскоре пригласили на княжение святого Михаила Черниговского (+ 1246; память 20 сентября), и в феврале 1229 года Ярослав с сыновьями ушел в Переславль. Дело кончилось миром: в 1230 году Ярослав с сыновьями возвратился в Новгород, а дочь святого Михаила, Феодулия, обручилась со святым Феодором, старшим братом святого Александра. После смерти жениха в 1233 году юная княжна ушла в монастырь и прославилась в иноческом подвиге как преподобная Евфросиния Суздальская (+ 1250; память 25 сентября).

С ранних лет святой Александр сопровождал в походах отца. В 1235 году он был участником битвы на р. Эмайыги (в нынешней Эстонии), где войска Ярослава наголову разгромили немцев. В следующем, 1236 году Ярослав уезжает в Киев, «посадив» своего сына, святого Александра, самостоятельно княжить в Новгороде. В 1239 году святой Александр вступил в брак, взяв в жены дочь Полоцкого князя Брячислава. Некоторые историки говорят, что княгиня в святом Крещении была тезоименита своему святому супругу и носила имя Александра. Отец, Ярослав, благословил их при венчании святой чудотворной иконой Феодоровской Божией Матери (в Крещении отца звали Феодор). Эта икона постоянно была потом при святом Александре, как его моленный образ, а затем в память о нем была взята из Городецкого монастыря, где он скончался, его братом,Василием Ярославичем Костромским (+ 1276), и перенесена в Кострому.

Начиналось самое трудное время в истории Руси: с востока шли, уничтожая всё на своем пути, монгольские орды, с запада надвигались германские рыцарские полчища, кощунственно называвшие себя, с благословения Римского папы, «крестоносцами», носителями Креста Господня. В этот грозный час Промысл Божий воздвиг на спасение Русисвятого князя Александра — великого воина-молитвенника, подвижника и строителя земли Русской. — «Без Божия повеления не было бы княжения его». Воспользовавшись нашествием Батыя, разгромом русских городов, смятением и горем народа, гибелью его лучших сынов и вождей, полчища крестоносцев вторглись в пределы Отечества. Первыми были шведы. «Король римской веры из Полуночной страны», Швеции, собрал в 1240 году великое войско и на множестве кораблей послал к Неве под командованием своего зятя, ярла (т. е. князя) Биргера. Гордый швед прислал в Новгород к святому Александру гонцов: «Если можешь, сопротивляйся, — я уже здесь и пленяю твою землю».

Святой Александр, ему не было тогда еще 20 лет, долго молился в храме Святой Софии, Премудрости Божией. И, вспомнив псалом Давидов, сказал: «Суди, Господи, обидящым меня и возбрани борющимся со мной, приими оружие и щит, стани в помощь мне». Архиепископ Спиридон благословил святого князя и воинство его на брань. Выйдя из храма, святой Александр укрепил дружину исполненными веры словами: «Не в силе Бог, а в правде. Иные — с оружием, иные — на конях, а мы Имя Господа Бога нашего призовем! Они поколебались и пали, мы же восстали и тверды были». С небольшой дружиной, уповая на Святую Троицу, князь поспешил на врагов, — ждать подмоги от отца, не знавшего еще о нападении неприятелей, не было времени.

Опасным врагом оставались немецкие рыцари. В 1241 году молниеносным походом святой Александр вернул древнюю русскую крепость Копорье, изгнав рыцарей. Но в 1242 году немцам удалось захватить Псков. Враги похвалялись «подчинить себе весь славянский народ». Святой Александр, выступив в зимний поход, освободил Псков, этот древний Дом Святой Троицы, а весной 1242 года дал Тевтонскому ордену решительное сражение. На льду Чудского озера 5 апреля 1242 года сошлись оба войска. Воздев руки к небу, святой Александр молился: «Суди меня, Боже, и рассуди распрю мою с народом велеречивым и помоги мне, Боже, как древле Моисею, на Амалика и прадеду моему, Ярославу Мудрому, на окаянного Святополка». По его молитве, помощью Божией и ратным подвигомкрестоносцы были полностью разгромлены. Была страшная сеча, такой треск раздавался от ломающихся копий и мечей, что, казалось, будто замерзшее озеро двинулось, и не было видно льда, ибо он покрылся кровью. Обращенных в бегство врагов гнали и секли воины Александровы, «словно неслись они по воздуху, и некуда было бежать врагу». Множество пленных вели потом вслед святому князю, и шли они посрамленные.

Современники ясно понимали всемирное историческое значение Ледового побоища: прославилось имя святого Александра по всей Святой Руси, «по всем странам, до моря Египетского и до гор Араратских, по обе стороны Варяжского моря и до великого Рима».

Западные пределы Русской земли были надежно ограждены, настало время оградить Русь с Востока. В 1242 году святой Александр Невский со своим отцом, Ярославом, выехал в Орду. Митрополит Кирилл благословил их на новое многотрудное служение: нужно было превратить татар из врагов и грабителей в почтительных союзников, нужна была «кротость голубя и мудрость змеи».

В 1256 году умер хан Батый, а вскоре был отравлен его сын Сартак, побратим Александра Невского.Святой князь в третий раз поехал в Сарай, чтобы подтвердить мирные отношения Руси и Орды с новым ханом Берке. Хотя преемник Батыя принял ислам, он нуждался в союзе с православной Русью. В 1261 году стараниями святого Александра и митрополита Кирилла была учреждена в Сарае, столице Золотой Орды, епархия Русской Православной Церкви.
Святой князь Александр Невский и равноапостольная Мария Магдалина

Наступила эпоха великой христианизации языческого Востока, в этом было пророчески угаданное святым Александром Невским историческое призвание Руси. Святой князьиспользовал любую возможность для возвышения родной земли и облегчения ее крестного жребия. В 1262 году по его указанию во многих городах были перебиты татарские сборщики -дани и вербовщики воинов — баскаки. Ждали татарской мести. Но великий заступник народа вновь поехал в Орду и мудро направил события совсем в иное русло: ссылаясь на восстание русских, хан Берке прекратил посылать дань в Монголию и провозгласил Золотую Орду самостоятельным государством, сделав ее тем самым заслоном для Руси с Востока. В этом великом соединении русских и татарских земель и народов созревало и крепло будущее многонациональное Российское государство, включившее впоследствии в пределы Русской Церкви почти всё наследие Чингис-хана до берегов Тихого океана.

Эта дипломатическая поездка святого Александра Невского в Сарай была четвертой и последней. Будущее Руси было спасено, долг его пред Богом был выполнен. Но и силы были отданы все, жизнь была положена на служение Русской Церкви. На обратном пути из Орды святой Александр смертельно занемог. Не доезжая до Владимира, в Городце, в монастыре князь-подвижник предал свой дух Господу 14 ноября 1263 года, завершив многотрудный жизненный путь принятием святой иноческой схимы с именем Алексий.